— Под вашу ответственность, Иван Северьяныч.

— Само собой, — отмахнулся тот.

Кладовщик выскочил из кабинета. Я тоже поднялся.

— Как там мой Тарасик? — спросил завбазой. — Старается?

Тарасик был редкостным увальнем и лодырем, так что пришлось кривить душой.

— Старается, Иван Северьяныч, — обнадежил я папашу.

— Ну и славно! — обрадовался тот. — С наступающим Новым годом, Александр Сергеевич!

Я ответил ему тем же и с облегчением выскочил из кабинета, больше похожего на затхлый чулан. В приемной меня ждал товарищ Рабинович. Он и повел меня на склад, где, качая головой и шепотом жалуясь, взял большой ящик и принялся в него укладывать продукты из списка. Закончив эту, морально угнетающую его работу, он взял деревянные счеты и стал щелкать их костяшками, чиркая в бумажке, что лежала перед ним. Наконец, он подбил бабки и объявил мне итоговую сумму:

— Сто двенадцать рублей сорок копеек.

Сумма была чувствительной для моего кошелька, но не фатальной. Купи я тот же набор в магазине, пришлось бы выложить двадцать червонцев, не меньше. Рассчитавшись, я взял ящик и поволок его к выходу. На проходной меня поджидал Кеша. Не удрал все-таки. Он было собирался взять мою ношу, но я сказал ему, чтобы лучше нашел машину. Стропилин довольно быстро договорился с шофером грузовика, как раз покидавшего базу. Когда мы устроились в его кабине, я сказал приятелю:

— Если не трудно, закинь все это к нам… Мне еще в школу надо вернуться.

Глава 16

Новогодний утренник у школяров среднего возраста — это то еще зрелище. Если с первого по четвертый класс детишки охотно верят в Дедушку Мороза и Снегурочку, с удовольствием водят вокруг елки хоровод и читают стихи, чтобы получить подарки, которые им и так дадут, то, начиная с пятого и по восьмой вера в сказочные чудеса сменяется подростковым цинизмом. Школьников постарше уже не заставишь петь «В лесу родилась елочка…» и приходится из кожи вон лезть, устраивая разные конкурсы и викторины, чтобы праздник не превратился в унылое топтание вокруг мешка с подарками.

К счастью, девчонки активнее пацанов и куда более оживленно реагируют на потуги преподавателей их развеселить. Они же стараются по части маскарадных костюмов, тогда как мужская часть празднующих, чаще всего отделывается картонными масками зайцев и волков, буратин и клоунов, либо вообще обходится без оных. Не знаю, как Шурик, а я в детстве любил на Новый год кем-нибудь наряжаться. Тем более, что родители мне помогали с изготовлением костюмов.

Если в младших классах меня наряжали то в зайчика, то в Кота в сапогах, или в Чиполлино, то в старших я выбирал что-нибудь более мужественное — красноармеец, космонавт или мушкетер. Находились пацаны, которые норовили поиздеваться надо мною, но я ведь мог и в рыло дать потом, уже после утренника. Наверняка, Вовчик Данилов сейчас тоже расхаживает по школьному спортзалу в костюме какого-нибудь крутого исторического персонажа и показывает кулаки тем одноклассникам, которые рискуют тыкать в него пальцем.

У меня же сегодня прямо противоположная задача. Покуда Виктор Сергеевич в образе Дедушки Мороза, а Антонина Павловна — в костюме Снегурочки, в котором она выглядит куда завлекательнее, нежели в косухе и джинсах — пытаются расшевелить ребятню, я должен следить за соблюдением порядка, пресекая потасовки, курение в туалете и бухание в раздевалке. Из пацанов, которые занимаются у меня в секции, я сколотил дружину, наделив ее самыми широкими полномочиями, кроме откровенно физического воздействия на нарушителей.

Штабом я избрал тренерскую, туда-то и доставлялись нарушители для проведения профилактической беседы. Впрочем, за два часа утренника нарушителей оказалось всего трое. Плюс один потерпевший. Шестиклассник, пытавшийся курить в сортире, пятиклассник накостылявший семикласснику и восьмиклассник, притащивший в школу две бутылки пива. Пиво я изъял. Конфликт между отважным пятиклассником и дылдой из седьмого класса, который порвал младшему товарищу маскарадный костюм, разобрал. И не в пользу потерпевшего. Курильщику прочел лекцию о вреде курения.

Наконец, празднество закончилось и ребятню отправили по домам. Пришло время гульнуть и преподавательскому составу. Столы были накрыты, как всегда, в столовой, окна которой украшали нарисованные морозные узоры и наклеенные снежинки, вырезанные из бумажных салфеток. Ради праздничного застолья, столы были составлены буквой «Т» и накрыты накрахмаленными скатертями. В качестве украшения, столовские поставили несколько вазочек с елочными ветками, опутанными мишурой.

Под потолком тянулись бумажные гирлянды и флажки. Была и полноценная елка, которая сверкала в углу электрическими лампочками, чьи огоньки отражались в стеклянных шариках. Военрук принес из дому свой катушечник и коллекцию записей, в которой было полно зарубежных шлягеров. Так что, когда учителя и другие сотрудники школы стали собираться в столовке, их встречала бодрая музычка, в основном сочиненная на растленном Западе. На столах красовались салаты и закуски, бутылки «Советского Шампанского» и «Столичной». С кухни доносились ароматы, свидетельствующие о том, что ожидается и горячее.

В общем, вечерок обещал быть приятным. Это чувствовали все присутствующие. Даже наши школьные мужики как-то приосанились. Про женщин я уже и не говорю. Почти все они стали красавицами, ну в меру своих сил, конечно. Правда, Шапокляк, как ни старалась, все равно выглядела злобной стервой, только накрашенной. Директор занял место во главе стола, то есть по центру «горизонтальной черточки» буквы «Т». Справа от него села дочь, слева завучиха, остальные расселись вдоль «вертикальной черточки».

Пал Палыч постучал вилкой по кувшину с морсом, привлекая к себе внимание и устанавливая тишину. Участники застолья умолкли и повернулись к начальству лицом. Я сидел между химичкой и биологичкой. Они сами подсели ко мне. Уж не знаю, с какой целью, но я совсем был не против. Во всяком случае, если они думали, что я буду ухаживать за ними, подкладывать им салатики, колбаску и грибочки, подливать шампанского, то немного ошиблись. Для этого есть другие. Рядом с Людмилой Прокофьевной, но с другой стороны сидел Карл Фридрихович, а по левую руку от Екатерины Семеновны — Петр Николаевич.

— Товарищи! — воззвал к нам Разуваев. — Предлагаю первый тост… В уходящем году наша школа заняла второе место на городских соревнованиях по шахматам, давайте выпьем за то, чтобы в наступающем мы заняли первое место в городской спартакиаде!

Первый директорский тост всех озадачил, включая меня, но тем не менее мы закричали «Ура!» и принялись чокаться бокалами и рюмками. После чего — накинулись на закуски, ибо с утра никто ничего не ел,